Озеро S.

Косплей — штука приятная. Ходишь, в тебе узнают персонажа, единомышленники подходят, радуются. Но бывают особенные моменты.

На двух прошлых фестивалях (где я уже бываю не по работе) я косплеила пони Эпплджек. Во-первых, костюм её хуманизации собрать относительно просто и недорого (хах, одни мои ковбойские замшевые сапоги чего стоили). Во-вторых, зрители единогласно заявляют: вам невероятно идёт этот образ! В-третьих, мы с ней во многом похожи (хотя мой парень утверждает, что я скорее Пинки Пай). Даже бабули у нас похожи.

И на конвенте иногда случаются особенно тёплые встречи. Когда к тебе подходит совсем маленькая девочка, смотрит на тебя бездонными глазами, потом обнимает где-то в районе коленей так крепко, что тебя моментально накрывает какая-то волна любви и дружбомагии. В это время её фотографируют улыбающиеся родители и все вместе уходят, и тебе ещё машут ладошкой из толпы. И ты стоишь, обалдевший, забыв что в сумке лежит паззл для подарка на такой случай... Вся возня с косплеем, фестивалем и прочим моментально уходит на второй план, потому что такие моменты стоят гораздо больше сверхчеловеческих единиц.

Узреть сапоги и шляпу, и прочие картинки:
( Read more... )

А в наугад открытой книге почти что копия моего диалога и прочих мыслей...

«
— Ты знаешь, что корабль из Арвароха будет в Ехо через пару дюжин дней?
— Чтобы увезти тебя?
— Чтобы прикончить этого "презренного" Мудлаха... А там — по обстоятельствам.
— Оно и правильно, — кивнул я. — В таких вещах следует полагаться на импровизацию.
— Мне страшно, Макс, — тихо сказала Меламори.
— Мне тоже, — признался я. — Иногда меня здорово подмывает поднять бурю и утопить этот грешный корабль из Арвароха, чтобы всё оставалось как есть. Если ты всё-таки уедешь с Алотхо, это будет очень-очень плохо... А если останешься в Ехо — просто ужасно! Мне почему-то очень не хочется, чтобы ты проиграла эту битву с собственным страхом. Есть сражения, которые ни в коем случае нельзя проигрывать, хотя проиграть было бы так легко, так сладко...
»

Ну, может и не сладко, но... в чём-то легко, да.

« — Самое важное в борьбе с молодым человеком — усыпить его бдительность! Ты главное возьми его под руку и рассказывай, рассказывай... и прогуливай его мимо нас так... туда... сюда...
— Амалия.. дорогая моя... но он же будет вырываться!»

«— Постой... кто это?
— Директор тюрьмы.
— Боже мой! Человек, который каждый день видит неволю! Он должен быть незаменим для семейной жизни.»

А актёры там... с какой мимикой всё это говорится! С какой непередаваемой интонацией! Но к чёрту пустое умствование. У меня к столь прекрасному эпиграфу нет ни одного дельного слова. Ну что, что?

***
Эта девочка. О, с какой настойчивостью каждый день, едва зелёный цветок моего номера осветит её контакт лист она шлёт мне своё отстранённое-холодное (читай: без скобочки) «привет». Деточка, это не моя жизнь «слишком закрыта». Это ты в неё не попадаешь. А у меня в день трое гостей. Вот щас, сорвалась и чёрт-знает-куда полетела — а зачем? Разве что колёса мои станут преимуществом однажды, но и тогда я направлю свой руль не в вашу сторону, милочка. Но при том явно послать как-то рука не поднимается. «Прими это как есть» — и снова без прощания, без ответа на опротивевшие смс.

***
В то же время:
— Жестокая! Да он же после той встречи ни одной ростовчанки не видит, кроме тебя! Какая, говорит, девушка! Скромная!
— Ага, — смеюсь.
— Ну да, это тот самый, при котором ты сидела с таким видом, будто я тебя в угол поставила.

***
Текст. Свежий, лёгкий — когда чтение доставляет удовольствие, как процесс. А это ощущение мной несколько подзабыто — когда воображение услужливо выполняет обязанности режиссёра, художника-постановщика и всех-всех-всех. Артхаузное кино, сон наяву — но конец истории ещё жив, неявен и лишь трепещет как лента на ветру, уходя в темноту своим обрезанным нитяным хвостиком.

***
«— У неё фигура такая... стройная и крепкая одновременно. Красивая!
— Чтоо? Да ты... ты нос её видела?
— Нос? Вообще не заметила. Только глаза помню.
— Ха! Три килограмма штукатурки спасут мир! А характер так вообще:...
Ну, после последующих слов я уже не выдержала и такую ему затрещину отвесила, что он носом в стол впечатался...»

Вот так вот. Нос у меня, значит, оказался. Три килограмма. Да чего уж там, не штукатурки, а гипса! И мастерок. Вот тварь, а?

***
Погода дождлива. Пока дождь не выплачется на опухшую землю, мне не встать. Отчего пришлось срочно использовать пару случайно припасённых выходных. Даже зимняя лень медленно меняется в весенней линьке каким-то азартом, и ты уже такой весь дыбом, как венценосный журавль — а приходится пялиться за стекло в серость и констатировать неприемлемый холод.

— А лето будет таким же ужасным.
— А у вас ничего не получится, там сплошная пустота.
— А зарплату не поднимут...
А не пошли бы вы, предсказатели, в мордорские топи?

***
Что, девушки? Прошаган март в пальто с мимозой? А Мастера всё нет. Писатель с выигрышной облигацией при камине, водящий знакомство с Дьяволом отчего-то обошёл стороной ваш маршрут? Маргарита вышила на берете лишь одну букву, а Мастер уже не расставался с ним. Мне же не к чему браться за иглу и золото. Впрочем, протянутая канителью палочка с засечками существует, но где-то в районе правого желудочка, неотличимая от рубца.

«Как будто бы железом,
обмакнутым в сурьму,
тебя вели нарезом
по сердцу моему...»

***
Алярма, господа. Отвлекитесь:

Блог Доктора Бэйзила ^TM

***
«И утром встану я один,
А девы, рады играм вешним,
Шепнут: «Вот странный паладин
С душой, измученной нездешним».»

***
Не троньте. Я хоть и пою ныне, ногти мои прилежно коротки, бесстыже выдавая занятие свободных минут, но вам открываться уже боязно. Лёгкий транс из Cafe del Mar, Paul Schwarz — прекрасное дыхание классики, обёрнутое в фоноватую оболочку ласкает какие-то чувствительные участки мозга. Он всё думает писательски, задерживает взгляд на образах, чем вызывает неверные толки случайных наблюдателей — но всё тщетно, без толку, не марается электронный лист. И бессонница одиночества всё душит, душит, противная. К утру бесстыжая покажет мне Украину, как живую. Я спрячусь, чтобы меня не нашли. Присяду за ржавый УАЗик, пачкая в пыли белый подол и крылатые рукава — и тут же проснусь не к месту. Ах, обида...

***
Теперь мораль... И, конечно, мой душевный наставник, заранее подобравший слова для моей же беды:

«Луна восходит на ночное небо
И, светлая, покоится влюбленно.

По озеру вечерний ветер бродит,
Целуя осчастливленную воду.

О, как божественно соединенье
Извечно созданного друг для друга!

Но люди, созданные друг для друга,
Соединяются, увы, так редко.»

Ну, кто навесил на меня опять табличку с надписью «Вершитель судеб»?

Словно пришли ко мне и бросили на колени новую работу:
— Это сшить заново; это — распороть и обметать края; а это тоже обработать и липучку оторвать, чтобы больше не цеплялось.

И потянулись руки за «коробкой для шитья». И разбираешь работу с нашивкой «Made in Heaven», что настрочили тут второпях китайцы-купидоны?

Ни в чём не виноваты белые розы, увитые лентой, исполненной сердец.
Ни в чём не виновато золотое кольцо, летящее в мусор.
Ничего не сделал дурного хрустальный флакон с головой и сердцем.

Белые королевские цветы, среди своих кровавых, счастливых собратьев, испустивших последний дух под стук упоённого радостью сердца, гордо смотрят в потолок, печально вьют ленту к ногам вазы, к чайной паре.
На дне чашек, увитых словами безумия, застывает гуща — черная предсказательница, с нашёптанными на неё словами облегчения. Не зря Пифия кормила печеньем избранного гостя — иначе как полегчает, если не шепнёшь сладости пару заветных слов?
Звонит телефон, и густо звенящий колоколом голос радостно докладывает — порядок, сработало, уцелело. И чьё-то счастье тоже легло на мою совесть.

...А моё – далеко ли? Выдержу? Заросло мягкой травой перепаханное поле, да уж кони рвут узду, не пощадят подковы отпущенного на волю жеребца плодородной земли, рвётся к водопою — что ему целостность пути к утолению давней жажды?

Заходи, добрый молодец, баньку истоплю, накормлю-напою, да спать уложу. Что ж это наш дурак всё за тридевять земель рвётся? Опять упустил искусницу свою, премудрую и прекрасную? Ну иди теперь, разбирайся в чужих концах да яйцах, пока чью-нибудь смерть не сыщешь, когда своего ума нет.

Тоска звериная от ведания.

Мой интересный френд elenjel пишет о приёмах лечения, применяемых эмпатами, которые я познала совершенно самостоятельно. Удивительно (?) — так всё и происходит. Кажется, надо по возможности изучить этот вопрос подробнее, быстрее освою доступные фишки. Я могла бы даже описать ощущения, с которыми, например происходит "переваривание" чужой отрицательной энергии. Это очень забавно и весьма приятно. Я догадываюсь, как чувствуют себя кошки, когда "лечат".

Интересно, а есть в интернете практики для тех, кто не умеет выражать свои чувства? Я уже многому научилась, в том числе благодаря ЖЖ, но тем не менее, борьба внутри меня каждый раз огромная.